Да, дивные дела творятся на свете Божьем, дивные дела. Когда я заходил в самолет, мне сложно было поверить, что все это происходит наяву, да еще и со мной. Мог ли я предположить, что декабрь, обычно проходящий тихо и незаметно, в посте и в ожидании новогодних праздников, вдруг украсится таким невероятным путешествием к одним из самых любимых и почитаемых — да что там мною, с уверенностью скажу, всеми православными христианами — святым: Николаю Мир Ликийских Чудотворцу и Спиридону Тримифунтскому. И не для одного меня эта поездка стала сюрпризом.

— Я и не думала о таком, нет, даже и мечтать не смела, — услышал я, пробираясь к своему месту, мимо рядов, уже занятых монахинями.

17 декабря 2015 года из Санкт-Петербурга вылетел самолет со 150 паломниками к мощам Николая Мир Ликийских Чудотворца, находящимся в городе Бари, в Италии. Состав паломников был разнообразный. Большинство — священники петербургских храмов, а также монахини, люди, трудящиеся в храмах, дети из приютов, были в группе и благотворители, и депутаты. От нашего сестричества св. преподобномученицы Елизаветы в паломничество отправилась небольшая группа сестер и добровольцев. Окормлял наше паломничество духовник отец Алексий.

Ярко светило солнце, а пальмы лениво покачивали большими зелеными плюмажами, когда мы вступили на далекую италийскую землю. Бари не очень большой город, и туристов здесь немного, особенно зимой. Поэтому маленький, почти безлюдный аэропорт, вмиг наполнившийся православными священниками в черных рясах, с крестами, показался вдруг сразу таким родным, будто обрусевшим. Также быстро обрусела и полупустая до нашего приезда итальянская гостиница. И на протяжении четырех дней русский говор в ней слышался в сто крат чаще, чем любой другой. А когда перед трапезой громогласно раздавался дьяконский хор, так и вообще все иноземное с ужасом пряталось в самые темные уголки, не смея показываться на глаза и с трепетом взирая на Русь, так внезапно ворвавшуюся в тишину чужого домостроя.

Первым делом после аэропорта мы, конечно же, поехали в базилику святого Николая, где находится гробница с мощами этого великого угодника Божия. Не описать словами ту волну благоговения и трепета, которая нахлынула на каждого из нас, когда мы вступили в крипту с мощами. Будто бы сам святитель Николай встречал и благословлял нас, и оттого так радостно становилось на душе...

***

Мерный гул автобуса наконец-то затих, двери облегченно пшикнули и открылись. Мы прибыли в старинный римский город Путильяно. Как же восхитительны эти запутанные лабиринты средневековых городов, с причудливыми каменными домами в несколько этажей, всегда внезапно вырастающими в самом неожиданном месте. Казалось бы, идешь, ничего не подозревая, по улице, вдруг раз — и дом, с которого свисает недавно постиранное белье. А где-то неожиданно дома обступят тебя со всех сторон так, что того и гляди, раздавят. И бежишь скорее дальше по улочке, будто шарик зубной пасты в сдавливаемом тюбике, пока, наконец, не вылетишь на широкую площадь, впрочем, тоже окруженную домами. На одной из таких площадей наша большая группа в добрую сотню человек и остановилась. Перед нами был собор святого Стефана. Здесь, к всеобщей радости, мы совершили молебен святому первомученику, приложились к его мощам и засвидетельствовали почтение католическому настоятелю храма, который также был очень рад нашей встрече. Он даже заснял весь молебен на мобильный телефон. Ничего удивительного: ведь нечасто увидишь православную службу в католическом храме, да еще с таким количеством прихожан и священников.

Далее наш путь лежал в славный город с очень красивым названием: Альберобелло. С не менее красивым и романтическим переводом: цветущее дерево. Правда, в декабре уже цвести здесь было нечему, но город, казалось, сам старался исправить эту оплошность, встречая нас красивыми сельскими пейзажами ухоженных полей, да еще и украшенными маленькими аккуратными домиками. О них стоит сказать отдельно. Эти белые хижины с булыжными крышами, тут и там понатыканные в Альберобелло, называются трулли. Существует легенда, что в каждом таком домике есть один краеугольный камушек, вытащив который можно в одно мгновение разрушить все здание. Таким  дизайнерским ходом в средние века бедные крестьяне счастливо избегали разорительных налогов на недвижимость, выбиваемых из них местными феодалами.

В центре Альберобелло находится храм святых бессеребрянников Косьмы и Дамиана. Величественное здание с высокой папертью и двумя башнями с часами по бокам сводчатого входа притягивает взгляд любого посетителя этого города. Но больше чем красота рукотворная, сквозь века сияет красота духовная святых Косьмы и Дамиана, чьим мощам мы с великой радостью пришли поклониться.

Уже был полдень, когда мы вышли из храма и отправились гулять по городу. Но не успели мы далеко уйти, как улочка привела нас к уютной кофейне, спрятавшейся под сенью деревьев. В воздухе был разлит притягательный аромат кофе и свежих, только что испеченных круассанов. Все потянули носами, впрочем, не решаясь останавливаться.

«Так, хорош бездельничать! — вдруг сказал отец Алексей, резко остановившись и махнув рукой. И произошло это в тот самый момент, когда всякая надежда отведать знаменитого итальянского кофе стала иссякать, а резная оградка кофейни выпустила последнего добровольца. — Пойдем все пить кофе. Я угощаю!» Конечно, последовали робкие возражения. Но с батюшкой не поспоришь — это раз, а два — всем самим очень хотелось здесь остановиться. Так что долго мы не спорили и с радостью приняли приглашение (вот такой он, наш батюшка!)

***

Вечерняя служба по программе нашей поездки проходила на подворье русского монастыря свт. Николая. Сказать, что храм был полон, это значит не сказать ничего. В общем, мы сами стояли на улице почти всю службу у настежь открытых дверей. Благо был декабрь, и даже пальмы не успели еще сменить свою роскошную зеленую шевелюру на коротенькое зимнее каре.

Необыкновенная эта была служба! Мы будто бы перенеслись в Иерусалим. Представьте темную южную ночь с большими яркими звездами на небе, храм из светло-коричневого камня, мощеный двор, освещенный мерцающим светом свечей, стоящих на больших прямоугольных подсвечниках при входе в храм, высокие пальмы вокруг, и вы поймете, о чем я говорю. Никогда бы не подумал, что буду исповедаться под пальмами! А так оно и вышло, потому что батюшки в красных епитрахилях и поручах, за неимением места в храме, исповедовали здесь же, во дворе. И тени паломников, выстроившихся в вереницы очередей, весело плясали на стенах, отделяющих этот иерусалимский уголок от шумных дорог, неоновых вывесок и прочего, прочего, чем так славен современный европейский мир.

Но вот ударил колокол, прозвучали последние слова проповеди, и священник поздравил всех с наступившим днем памяти великого святого Николая Чудотворца и отпустил прихожан по домам с миром готовиться к самому главному: к Таинству святого Причастия.

Нашему автобусу до гостиницы выпала честь ждать всех отставших паломников, и поэтому быстро уехать нам не удалось. Но что поделаешь: рассевшись по местам в темном и сонном автобусе, мы смиренно стали ждать отправления.

— Держите, ребят! — вдруг сказал Дима.

Гляжу, а в руках у него большой пакет с итальянскими мандаринами, спелыми, ярко-оранжевыми, да еще с зелеными листочками, будто только что сорванными с ветки. Все волонтеры, батюшка и сестры милосердия из нашей группы от души наелись мандаринами, благодаря расторопного Диму.

— Где это ты их взял? — спросил я Диму.

— Да здесь же, рядом! — улыбнулся Дима и махнул рукой, указывая на улицу. — Чуть-чуть пройтись, там есть фруктовые лавки, и совсем не дорогие.

— Да ну! — глаза у меня загорелись, будто у кота в темноте. Ведь это же настоящие итальянские магазины с манящими сокровищами Рима, и всего в двух шагах от нас! Такую возможность нельзя было упускать!

— Может, пойдем еще поглядим? — тут же спросил я. — Все равно еще час сидеть.

— Да! — поддержала меня Оля. — Пойдем!

— Пойдемте, — согласился Дима, улыбаясь.

И втроем мы тут же вышли из автобуса. Минуты две нам понадобилось, чтобы добраться до фруктовых лавок, о которых говорил Дима. В одной из них он уже успел познакомиться с ее хозяином и одновременно продавцом. Мы с Олей тут же купили еще спелых мандаринов и хурмы. А Дима, как знаток итальянского, договорился с продавцом о цене. Довольные, мы вернулись в автобус.

— Ой, ребята, и мы хотим за фруктами! — сказали Юля и Лена, увидев нас.

— Пойдемте! — согласились мы и уже полным добровольческим составом отправились обратно.

Теперь для разнообразия мы решили зайти в соседнюю лавку. Юля с Леной вошли вовнутрь, а остальные остались стоять на улице. Интересно все-таки просто постоять на улице чужой страны. Оказалось, что интересно было не только нам, но и всем снующим туда-сюда прохожим-барийцам. Я бы не сказал, что мы сильно отличались от них внешним видом. Но почему-то почти каждый проходящий мимо итальянец с удивлением и неподдельным интересом разглядывал нас или, может быть, нашу одежду. Все-таки Бари не туристический город, наверное поэтому путники из России вызвали здесь такой интерес.

— Ой, что это ты такое купила? — спросила Оля вышедшую из магазина Юлю.

— Вот, возьмите, попробуйте! — сказала Юля, протягивая нам какой-то диковинный фрукт. — Это кактус! Меня предупреждали: его опасно трогать, но я слишком поздно об этом вспомнила, уже после того, как он напал на меня, забрызгав куртку и уколов палец.

Мы с опаской покосились на оранжевый фрукт в ее руках.

— Да нет, это уже очищенная продавцами сердцевина кактуса, — сказала Юля и откусила кусочек. — Умм, очень вкусно!

Действительно, было очень вкусно! Мы все с удовольствием попробовали кактус, а затем вернулись в первую найденную лавку докупить того, чего не нашли в этой. Хозяин-продавец расплылся в улыбке, завидев нас, и особенно тепло улыбнулся Диме, который сначала пришел сам, потом привел еще двух, а потом еще... Увидев, что мы смотрим на какие-то диковинные зеленые растения на прилавке, итальянец радушно начал что-то объяснять по-итальянски.

— Как это называется? — зачем-то спросили мы. Дима перевел.

— Карчоффи! — сказал довольный продавец, словно смакую это слово.

— А, карчоффи, конечно же! — засмеялись мы и, подыгрывая, закивали головами, будто бы нам это все сразу объясняло.

— Это пионы какие-то, — пошутил я.

И действительно, растение было похоже на цветы. У него была длинная зеленая ножка и массивная ромбовидная голова. Итальянец, по-видимому, был такого же мнения. Он вышел из-за прилавка, вручил по несколько этих цветков Юле и Оле и предложил сфоткаться с ним.

— Фото, фото! — сказал он.

Дима сфотографировал их, а потом попросил рассказать, как едят карчоффи. Из нас только Дима немного знал итальянский, но отнюдь не кулинарный итальянский, поэтому было очень весело слушать, переспрашивать, показывать жестами и смотреть на жесты хозяина лавки, который с упоением рассказывал и показывал нам, как готовить карчоффи, а потом закатывал глаза кверху и причмокивал губами, давая понять, что это очень вкусно...

В автобус мы пришли уже к его отправлению, веселые и смеющиеся, вспоминая радушного итальянца и рецепт приготовления таинственного карчоффи. И ведь ему удалось-таки нам объяснить, как его готовить! А когда автобус проезжал мимо этой фруктовой лавки, добрый итальянец, увидев нас в окне, радостно помахал нам вслед рукой.

В гостинице после ужина мы решили подготовиться к причастию вместе, всей добровольческой братией. Ведь соборная молитва, да еще с близкими тебе людьми, всегда получается гораздо сильнее и лучше. Мы постучались в номер к отцу Алексею, чтобы попросить благословения.

— Ну что, молодежь? Что опять задумали? — сказал батюшка, открывая дверь.

— Батюшка, мы бы вместе хотели подготовиться. Благосло... — начала было Юля, но отец Алексей только рукой махнул.

— Ладно, пойдемте. Не даете мне одному помолиться. Пойдемте!

Как радостно и необычно было собраться всем вместе, да еще и во главе со священником, который был уже не в облачении, а в домашней одежде, будто бы отец с детьми, на молитву! Что и говорить, каноны и молитвы были прочитаны на одном дыхании, соборно и очень тепло. А память об этом удивительно вечере и до сих пор согревает сердце и наполняет таким приятным, нежным и возвышенным чувством ко всем его участникам, которое мне почему-то хочется назвать любовью.

***

На сон нам в эту ночь выдалось всего четыре часика. Потом автобус, короткий переезд к базилике святого Николая. И вот мы уже в крипте, совсем рядом со святыми мощами угодника Божия. В алтаре начали облачаться батюшки, потом была открыта оградка и всех, сначала батюшек, а потом и паломников, стали пропускать к мощам. В пять утра началась торжественная праздничная литургия, на которой святых Христовых Тайн причастились все, бывшие в храме.

Не описать словами ту великую радость, которая наполняет сердца и души во время и после таких служб. И даже великое горе, которое всегда дежурит где-то неподалеку в нашем мире, отступает от тех, на кого оно возложило по попущению Божию свои тяжелые персты, и Божественная Благодать поддерживает и укрепляет их дух. Среди духовенства, молившегося в алтаре, был митрополит Одесский и Измаильский Агафангел. Произнося проповедь, он едва сдерживал слезы, говоря о трудностях, лежащих на пути христиан и о том, что только вера в Бога помогает не отчаиваться, а идти дальше...

***

Такого воскресенья у меня еще прежде не бывало, думаю, и после уже не будет. Очень кратко и емко его описала Юля:

— Что у нас сегодня? Ага: завтрак в Италии, обед в Греции, ужин в России.

И это на полном серьезе. Позавтракав рано утром, паломники из России расселись по автобусам, махнули на прощанье своей, стоящей в тени пальм гостинице и отправились в аэропорт.

Кто не слышал про Грецию? Чего уж, многие там бывали. Но те счастливчики, которые, как я, приедут туда в первый раз, будут поражены до глубины души ее красотой. Лазурное море, омывающее высокие гранитные скалы, зеленые горы, пляжи с золотистым песком и, конечное же, ласковое, даже в декабре, солнце — это лишь то, что можно скупо описать словами, но слова ни в коем случае не передают тех незабываемых ощущений, которые навсегда остаются в памяти. А прибавьте к этому поистине христианское радушие греков, а особенно по отношению к русским, и вы поймете, что другого такого места за границей вы вряд ли найдете.

Встретили нас очень душевно. И это не выражалось в ковровых дорожках или еще в чем-то особенном. Нет, все было так же, как, скажем, в Италии. Но чувствовалась, что радость была не поддельная, улыбки — от сердца, да и все было таким родным, таким... православным.

Не теряя времени, все паломники быстро расселись по автобусам и направились к часовне (хотя размером она была с добрый храм) святого Спиридона Тримифунтского, где хранятся его нетленные мощи. И снова сердце радостно и с трепетом забилось, когда мы еще только входили под сень храма. Священники начали служить молебен, а паломники — прикладываться к святым мощам Спиридона Тримифунтского. Уходить из часовни не хотелось совершенно, настолько благодатно было находиться рядом с великой святыней. Но время никогда не соглашается хоть немного замедлить свой бег, и вскоре нас снова усадили в автобусы, чтобы отвезти на обед.

После трапезы мы вернулись в город. Кто-то немного прошелся по его улочкам, кто-то снова побывал в часовне святого Спиридона Тримифунтского или в других храмах, коих здесь было огромное количество. А затем снова автобус, аэропорт … и уже горы Албании сменяются горами Венгрии, а где-то впереди ждет своих чад матушка Россия.